Флот и Фолкленды. Архипелаг раздора. История Англо-аргентинского военного конфликта 1982 года - Е. А. Грановский
Ядерное оружие на борту британских кораблей
Ядерное оружие плотно укоренилось в военных арсеналах, став наиболее действенным инструментом поддержания мира и одновременно главной угрозой человеческой цивилизации. Было оно и на британских кораблях, отправленных в Южную Атлантику. Впервые об этом 30 апреля 1982 г. сообщил американский журналист Джек Андерсон в телевизионной программе «Доброе утро, Америка». Слухи продолжали циркулировать в СМИ на всем протяжении Фолклендского конфликта и после его окончания. В 2003 году под нажимом парламентариев и прессы британское министерство обороны официально признало данный факт. Речь идет о ядерной бомбе WE 177A, стоявшей на вооружении ВВС и ВМФ Великобритании. Это взрывное устройство с тротиловым эквивалентом 10 килотонн весило 600 фунтов (272 кг), поэтому именовалось боеприпасом «600»229. Во флоте оно рассматривалось прежде всего как противолодочное оружие, хотя могло использоваться и против надводных кораблей. Бомба предназначалась для сброса с различных типов летательных аппаратов, включая самолеты «Си Харриер» и корабельные вертолеты.
Большая часть ядерного арсенала 317-го оперативного соединения находилась на борту авианосцев, а также судов снабжения. По две ядерные глубинные бомбы несли фрегаты «Бриллиант» и «Бродсуорд». Общее количество ядерных зарядов не разглашается. Наряду с боевыми ядерными устройствами на кораблях имелись также практические «болванки» «600T» (training rounds) – массогабаритный макет, предназначенный для учебных целей. А на эсминцах «Шеффилд» и «Ковентри» присутствовало по одному инертному боеприпасу «600S» (surveillance rounds) – бомбы, которые вместо ядерной БЧ содержали электронный эквивалент и использовались для тренировки техперсонала и проверки сопряженных систем. Поскольку на эскортных кораблях эти устройства хранились в специальных контейнерах прямо на палубе, открытые всем ветрам и воздействию противника, по ходу британского развертывания состоялась их передача на вспомогательные суда и авианосцы, где условия хранения были более надежными: 16 апреля «Бриллиант» переправил свои ядерные глубинные бомбы на «Форт Остин», 20 апреля «Бродсуорд» – на «Рисорс», а те 9 и 14 мая – на «Гермес» и «Инвинсибл» соответственно. То же самое происходило и с инертными аналогами. В частности, боеприпасы 600S с «Шеффилда» и «Ковентри» 16 апреля и 17 мая переданы на «Форт Остин» и «Риджент». Таким образом, вопреки распространенному утверждению о наличии ядерных боеприпасов на борту двух потопленных британских эсминцев, во-первых, находившиеся на них устройства не имели ядерного заряда, во-вторых, их убрали с кораблей, прежде чем те стали жертвами аргентинских авиаударов. Если, конечно, все на самом деле было так, как утверждается в отчете британского министерства обороны.
Тем не менее к началу активной фазы противостояния за Фолклендские острова авианосцы «Гермес» и «Инвинсибл» несли ядерное оружие. С учетом того, что драматургический принцип чеховского ружья в отношении силовиков имеет буквальное приложение и звучит: «Не бери с собой оружие, если не готов его применить», напрашивается вопрос, для чего и против кого оно предназначалось. По утверждению Лоуренса Фридмана в «Официальной истории Фолклендской кампании», бомбы WE 177 попали к Фолклендам лишь по недоразумению, оттого что входили в штатный корабельный боекомплект и никто не удосужился его своевременно пересмотреть. При этом Фридман подчеркивает, что военный кабинет с первого же своего заседания 7 апреля был глубоко озабочен, как исправить последствия этой «рутинной процедуры», найдя «способ разгрузить их, прежде чем корабли вступят в какое-либо боевое столкновение, но без огласки». Однако фактическая неспешность процесса «ядерного разоружения» эскадры заставляет усомниться как в правдивости этих слов, так и в желании британских моряков расстаться со своими «опасными игрушками».
То, что атомные бомбы не сгрузили на берег во время стоянки у острова Вознесения и не отправили обратно в метрополию, согласно официальной версии, объясняется техническими сложностями и опасениями, что тайна выйдет наружу. Относительно их нахождения на кораблях в зоне боевых действий считалось, что самопроизвольный взрыв ядерной БЧ и радиационное заражение технически невозможны ни при каких обстоятельствах, хотя, принимая во внимание, что потопление авианосца может сопровождаться сильным пожаром и мощными взрывами, полностью сбрасывать со счетов этот риск, наверное, не следовало бы. В итоге решение об изъятии спецбоеприпасов с авианосцев и возврате в Великобританию было принято только 28 мая. На «Инвинсибле» боеприпасы «600» оставались до 3 июня, а на «Гермесе» – до 26 июня.
Равно столько же неубедительно выглядит и заявление Теренса Льюина, что ядерные глубинные бомбы были взяты с собой исключительно на случай возникновения «сценария вовлечения русских подводных лодок в военные действия на аргентинской стороне». В Британии должны были хорошо понимать, что Советский Союз не станет оказывать военной поддержки буэнос-айресской хунте. Это вытекало уже хотя бы из позиции при голосовании по Резолюции №502. Следовательно, всесокрушающие «шестисотки» были нацелены против Аргентины и британские военные были готовы пустить их в ход. Конечно же, только в критической ситуации.
Как бы на это посмотрело британское политическое руководство и сколь далеко оно было готово зайти в случае неудачного исхода противоборства с использованием обычных вооружений, дать однозначный ответ сложно. С одной стороны, применение атомной бомбы находится за гранью добра и зла и общественное мнение категорически этого не приемлило. Поэтому есть основания считать, что добропорядочные британцы никогда бы на такое не пошли. Аргентинский флот при планировании своих действий не рассматривал этой угрозы. Но, с другой стороны, если вспомнить, как жестко и неизбирательно отработала авиация НАТО в 1999 году по густонаселенному Белграду, чего прежде тоже было невозможно себе представить, становится понятно, что руководители западных демократий мыслят другими категориями. А видя, как себя ведут «добропорядочные» британцы на отдыхе за рубежом и после проигранных их командой футбольных матчей, можно ждать от них чего угодно.
Газеты писали, что Великобритания направила в Южную Атлантику стратегический ракетоносец типа «Резолюшн» с намерением пустить в ход ракеты с ядерными боеголовками в случае потопления аргентинцами одного из авианосцев Вудворда либо лайнера «Куин Элизабет 2». Можно было бы отмахнуться от этих пропагандистских измышлений, не будь они упомянуты в «Официальной истории Фолклендской кампании». Профессор Фридман, допущенный к секретным документам, на этот счет авторитетно заверил: «…нет никаких архивных свидетельств, подтверждающих историю… что ПЛАРБ с баллистическими ракетами „Поларис“ ушла так далеко на юг, как остров Вознесения, чтобы составить угрозу или произвести демонстративный ядерный удар по Кордове в северной Аргентине в случае потери крупного корабля». Вероятно, какая-то подоплека все же имелась. Много позже также циркулировала информация, что 2 мая 1982 г. из Средиземного моря для слежения за британской ПЛАРБ «Рипалс», отправившейся из Гибралтара в сторону о. Вознесения, выходил отряд боевых кораблей Черноморского флота в составе противолодочного крейсера «Москва» со сторожевыми кораблями «Бодрый» и «Неукротимый». В следующем месяце, 12—18 июня, эти корабли нанесли дружественный визит в Луанду.
Другой проблемой, с которой столкнулись британцы, было то, что доставка атомных бомб к Фолклендам могла рассматриваться как нарушение Договора Тлателолько, протоколы которого Соединенное Королевство подписало в 1967 и ратифицировало в 1969 году и согласно которому Латинская Америка и прилежащие воды, включая Фолклендские острова, объявлялись безъядерной зоной. В этом отношении официальный Лондон придерживается позиции, что «суда с ядерным оружием не входили в пределы 3-мильной зоны территориальных вод вокруг Фолклендских островов, что являлось бы нарушением Договора Тлателолько».
Организация обороны Мальвинских островов
Победная эйфория, охватившая Аргентину 2 апреля 1982 года, быстро испарилась, уступая место, подобно тягостному утреннему похмелью после удавшейся вечеринки, осознанию, что для осуществления заветной мечты о суверенитете над Мальвинами недостаточно просто занять острова, их нужно еще и удержать. И, возможно, даже сражаться за них. Хотя в то, что дело обернется настоящей войной, все равно не хотелось верить. Тем не менее требовалось не мешкая организовать оборону архипелага и подготовиться к ведению военной кампании против британцев.
Аргентинцы обладали значительными военными силами, в то же время их способность встретить противника во всеоружии ограничивалась рядом факторов. Во-первых, как уже сказано, исходно отстаивать острова не предполагалось. Ставка делалась на то, что «восстановление Мальвин» пройдет безответно. Как следствие, их оборона, когда стала очевидной ее необходимость, создавалась экстренно и непланомерно. Впрочем, нужно понимать, что в значительной мере именно благодаря столь самонадеянному подходу подготовка вторжения осталась вне
